Чёрт знает что происходит.
Внезапно я понял, что не помню толком себя самого. Ведь таким был я не всегда. Так каким всё-таки был? Складывается ощущение, что я просто другой человек, причём в буквальном смысле. Совсем в буквальном.
Порой в голове возникают отчаянные мысли, которые лучше не озвучивать. Да что там порой, в каждый срыв. А они происходят всё чаще и чаще, мха-ха-ха.
Если я доживу до распада Пикника, или смерти Шклярского, то даже боюсь представить, что будет. Это же смерть моего бога, одного из немногих богов, которым я верю. Нет, не хочу этого видеть.
А ведь когда-то Македонский был моим любимым персонажем. И иначе я стал относиться к нему не из-за самого факта о том, что он - убийца Волка, нет. Просто перечитывая в очередной раз его исповедь, меня взбесили слова, которыми он описывал Волка. Его-то образ в моём сознании непоколебим. Но всё равно я чертовски хорошо понимаю Македонского. И именно это не даёт мне его так восторженно любить.
Внезапно я понял, что не помню толком себя самого. Ведь таким был я не всегда. Так каким всё-таки был? Складывается ощущение, что я просто другой человек, причём в буквальном смысле. Совсем в буквальном.
Порой в голове возникают отчаянные мысли, которые лучше не озвучивать. Да что там порой, в каждый срыв. А они происходят всё чаще и чаще, мха-ха-ха.
Если я доживу до распада Пикника, или смерти Шклярского, то даже боюсь представить, что будет. Это же смерть моего бога, одного из немногих богов, которым я верю. Нет, не хочу этого видеть.
А ведь когда-то Македонский был моим любимым персонажем. И иначе я стал относиться к нему не из-за самого факта о том, что он - убийца Волка, нет. Просто перечитывая в очередной раз его исповедь, меня взбесили слова, которыми он описывал Волка. Его-то образ в моём сознании непоколебим. Но всё равно я чертовски хорошо понимаю Македонского. И именно это не даёт мне его так восторженно любить.