Вчера заблудился и промок, ибо кретин. Зато сегодня доехал до универа, всё как положено, за пятнадцать минут до английского, который я выучил предварительно, посмотрел с тоской и ушёл в общагу спать. А потом просто взял справку.
В автобусе напротив меня сидел странный мужчина. Я ненавижу, когда на меня пялятся незнакомы люди. За это я смотрю на них в ответ, так, чтобы они прям картинками видели, как по-доброму я расчленяю их в своей голове. Но на этого мужчину злиться не получалось. Что-то в нём было, в этих странных больших глазах. А на последней остановке он мне что-то сказал, но я прослушал, как и всегда. Не успеваю выпасть из своих мыслей и перестроиться на "окружающий мир".
А потом я снова бессовестно спал у Насти. Я просто прихожу к ней раз в месяц, как она выловит момент того, что меня можно взваливать на плечо и нести куда угодно, и сплю.
Что-то я забосил "Тёмную башню". А всё Шолохов виноват. Нужно просто вспомнить в нужный момент про Роланда.
Ворон был прав, получилась действительно санаторная неделя. Мне душевно спокойно, ящик с кошмарами захлопнулся.
В автобусе напротив меня сидел странный мужчина. Я ненавижу, когда на меня пялятся незнакомы люди. За это я смотрю на них в ответ, так, чтобы они прям картинками видели, как по-доброму я расчленяю их в своей голове. Но на этого мужчину злиться не получалось. Что-то в нём было, в этих странных больших глазах. А на последней остановке он мне что-то сказал, но я прослушал, как и всегда. Не успеваю выпасть из своих мыслей и перестроиться на "окружающий мир".
А потом я снова бессовестно спал у Насти. Я просто прихожу к ней раз в месяц, как она выловит момент того, что меня можно взваливать на плечо и нести куда угодно, и сплю.
Что-то я забосил "Тёмную башню". А всё Шолохов виноват. Нужно просто вспомнить в нужный момент про Роланда.
Ворон был прав, получилась действительно санаторная неделя. Мне душевно спокойно, ящик с кошмарами захлопнулся.