Я даже нашёл сохранённые цитаты Калико, которого я безбожно доставал ночами, не давая ему спокойно уйти, пока он не выдержал и не написал мне в личку, пытаясь понять, что мне вообще надо. Порой я могу быть навязчивым и доставучим. А сейчас из-за этого неловко. Вряд ли он был рад вниманию такого придурка, как я.
Самое грустное. что я действительно один. Всю эту чёртову жизнь один. Было много людей. Были друзья, клявшиеся в вечной верности. Единомышленники, с которыми мы планировали идти до конца. А что потом? Лучший друг, который, глядя в глаза, говорит, что ты одинок и всю жизнь будешь один? Ещё один, который ломает твою жизнь к чертям, сначала обрубив все твои связи с внешним миром, а потом отстраняясь и говоря, что ты чудовище? Что ещё было? Помню шкаф, в котором я прятался. Так казалось, что я ухожу от всего мира. Даже приходя в свою комнату, которая была пустой, я мог забраться в шкаф и сидеть там.
Проблема в том, что ты вручаешь себя кому-то целиком, а вот открыться не можешь. При любой попытке открыться словно кости расходятся внутри, прорываясь сквозь плоть и раздирая её в клочки. Я даже вижу это, как чьи-то пальцы лезут изнутри, продираясь наружу. Не очень-то приятно видеть такое по отношению к себе. А потом кто-то уходит. И мир, который ты уже собирал не по кускам, нет, даже не по осколкам, уже просто смешивал оставшийся песок с суперклеем и создавая из этого жалкое подобие чего-то настоящего, это рушится в миллионный раз, в то время как тот единственный, кто не имеет права предать, обидеть, уйти - ты сам - говорит, ухмыляясь позади, что он предупреждал, и что он единственный, кому не всё равно в конечном счёте.
Обидно будет, если действительно человек бывает счастлив лишь раз в жизни, а потом страдает всё оставшееся время, ибо помнит. Сколько мне осталось? Десять лет, пятнадцать? Не хочу страдать так долго. Несправедливо. Неужто я не заплатил сполна за крупицы счастья, просто за какие-то месяцы, когда я понимал, что да, вот, я счастлив.
Сейчас же я разучился удивляться, быть наивным идиотом, зато научился мастерски биться головой о стены. Может, я просто слишком часто слышал заверения в том, как сильно я кому-то дорог. Было слишком много задушевных бесед, ранящих, просто от того, что всё было таким реальным, приносящим счастье. Ну, за всё надо платить, так ведь?